Украина чрезвычайно многообразна. Ее этнос, облик, ментальность складывались под влиянием разных исторических процессов. Отличаются друг от друга причерноморский юг и крайний север Украины, древняя Галичина и промышленный Донбасс. И ничего трагического в этом нет. В семьях тоже бывает - все дети родные - а друг на друга непохожи.
И все-таки следует признать, что дальний восток Украины – Луганская область - это действительно особый регион. Его особенность в особом характере производства, в особых условиях труда, и в особом характере и складе людей, занятым этим трудом.
После распада Союза уголь Луганщины показался правительству очень дорогим, шахты – нерентабельными, а шахтеры, классово сплоченные условиями своей работы, - социально опасными и социально бесстрашными. Действительно, а что может испугать тех, чья жизнь ежедневно в забое подвергалась смертельному риску? Безопаснее и дешевле показалось ввозить бурый уголь из Польши. Не исключено, что эта идея не только внедрялась, но и весьма стимулировалась с Запада. Под трудно выговариваемым названием началась реструктуризация угольной промышленности Донбасса. Под эту кампанию выделялись огромные средства, которые растаяли перед глазами, вернее, перед кошельками шахтеров, как утренний туман, и выпали мощным долларовым дождем для людей «икс».
Были закрыты, точнее, затоплены шахты, промышленные запасы углей, в которых (в некоторых шахтах - уникальных) были рассчитаны на 30-40 лет. А по прогнозам ученых общие запасы углей на Донбассе рассчитаны на 300 лет добычи. Итак, шахты закрыли, затопили, уничтожили. Заодно и «закрыли» сотни шахтерских поселков, подкосили экономику десятков городов, лишили работы сотни тысяч людей. Шахты не только обеспечивали национальную энергетическую безопасность страны, но и «держали» социальную сферу: коммунальное хозяйство, жилой фонд, поддерживали школы, учреждения культуры, спортивные комплексы ит.д. Все рухнуло в одночасье.
Стремительный переход из разряда преуспевающих областей с высоким уровнем жизни в депрессивные был воспринят населением области как кризис жизни вообще. Жить без работы – нельзя, уехать в более благополучный регион – невозможно, потому что в депрессивной области самая дешевая рабочая сила и самая дешевая недвижимость. То есть, разруха на Донбассе была гораздо масштабнее, чем в других регионах страны. И выходит Луганская область вкупе со всем Донбассом из кризиса проблемнее и медленнее, чем другие области Украины. Факторов, объясняющих это отставание – несколько. Один из самых серьезных – это фактор риска жизни для человека в этом регионе. Земля Луганщины тяжело больна, и помимо того, что она отравлена тысячами тонн вредных выбросов, породные отвалы закрытых и действующих шахт – терриконы - это мины замедленного действия, отравляющие все вокруг себя: людей, землю, воздух. «Рыжие» терриконы – это тонны пыли и дополнительный радиоактивный фон, «черные» - «держащие» внутри 700-800 градусов – взрывоопасны. Исторически и волюнтаристски Луганская область была мощным центром угольной, химической и металлургической промышленности. На ее территории было расположено около 2000 предприятий, выбрасывающих в атмосферу более 700 тысяч тонн вредных веществ, более 100 предприятий используют в своем технологическом цикле 40 тысяч тонн особо вредных для здоровья людей химических элементов. В области самая низкая на Украине продолжительность жизни, а 85 % детей рождаются с различного рода отклонениями в здоровье. Тотальная безработица, социальная униженность, высокая смертность, обусловленная экологией и отсутствие перспектив полноценной жизни были благодатной почвой для появления идей федерализма именно на Донбассе и которые были озвучены в одном из самых проблемных городов Луганщины – Северодонецке. Учитывая все это, считаю, что Луганская область – шире Донбасс – нуждаются в особой программе комплексного развития региона, предусматривающей не только экономические аспекты возрождения края, но и программу реабилитации здоровья людей и природы. Для этого в числе необходимых мер следует предусмотреть:
- Для жителей Донбасса, живущих в загрязненных, опасных для здоровья людей территориях, ввести экологический коэффициент.
- Необходимо открыть реабилитационные центры, для оздоровления и лечения людей, потерявших здоровье, работая на вредных производствах.
- Необходимо пересмотреть налоговую политику для предприятий, использующих инновационные технологии с выполнением всех экологических нормативов.
- Ввести строжайший санитарно-эпидемиологический контроль, предусматривающий штрафы с прогрессивной шкалой за нарушение экологии региона.
- «Экологические» деньги должны оставаться в регионе.
История закрытия такого количества шахт на относительно небольшой территории в мировой практике беспрецедентна. Ни ученые, ни специалисты не могут с уверенностью предсказать, как поведут себя затопленные шахты в будущем, что ждать от шахтных вод, какой мощности и интенсивности будут выбросы метана на поверхности. А пока уже слышны первые звоночки: происходит подтопление шахтерских поселков шахтными водами, увеличивается количество «метановых» скважин. Луганщина накануне признания ее зоной чрезвычайного экологического бедствия.
Я объездил почти всю страну, я видел маленькие, вымирающие села Черниговщины, поселки и районные городки в Тернопольской и Волынской областях, в которых едва теплится жизнь, пустующие поля Кировоградщины и Черкасщины, но таких тяжелых последствий экономических просчетов государства относительно целого региона, таких разбитых дорог, такого количества опустевших домов, такого разбалансированного коммунального хозяйства и такой обреченности в глазах бывших шахтеров, я не видел нигде.
Я убежден – Донбассу, его людям, его земле нужно отдавать долги . Отдавать немедленно и полной мерой.